В рамках онлайн-фестиваля «Мир русского театра» состоится специальный показ фильма-спектакля «Несожжённые письма» (производство SEAN NAAJ PRODUCTION (Вашингтон, США). Мы поговорили с актером Борисом Казинцом, который в этой постановке играет роль Альберта Эйнштейна.
– Борис Михайлович, расскажите, как вы работали над постановкой фильма-спектакля «Несожженные письма», который мы увидим на спецпоказе фестиваля?
– У меня Театр русской классики, который существует уже почти 30 лет. Много поколений прошло через него. Но сейчас он превратился, можно сказать, в Театр одного актера, где я делаю свои небольшие программы. Сделал Гоголя «Мертвые души», про похождения Чичикова, где 26, между прочим, действующих лиц… И потихоньку появились современные авторы, кроме классики, которой, действительно, у нас было поставлено очень много. Ведь мы начали с Островского, потом и Шекспир был, «Король Лир»… Одним словом, огромное количество спектаклей было выпущено. В частности, «Забыть Герострата», «Шукшин». А потом понемногу уходили люди, потому что у меня же был коллектив эмигрантов из России, и возраст давал о себе знать… Конечно, была у нас и молодежь прекрасная, но сейчас эти ребята перешли в другие коллективы, и я с удовольствием смотрю их новые постановки. А мой театр превратился в Театр одного актёра, пожалуй. Но иногда, конечно, ещё кто-то подключается.
Что же касается спектакля об Эйнштейне, то до этого, ко мне обратился Шамиль Наджафзада, режиссер, оператор, заслуженный деятель искусств Азербайджана с предложением, чтобы мы вместе что-то сделали. Потому что у его супруги Джулии интересный детский театр в школе. И вот он мне позвонил, и мы как-то сдружились. Я предложил сделать спектакль – один из самых дорогих для меня спектаклей «И влюблюсь до ноября». Это Пушкин и Лермонтов. Я сделал такой сценарий: взял «Тамбовскую казначейшу» и «Графа Нулина». И устроил своего рода «дуэль» между двумя поэтами. Вот, они сидят, выпивают, и каждый из них – и Пушкин, и Лермонтов – свои четверостишья зачитывают. И получился такой диалог между двумя великими людьми, а Шамиль заснял это. Вы можете найти этот спектакль на YouTube. Вот это с этого и началось наше сотрудничество.
А здесь живет писатель Вадим Масальский – автор очень интересных сборников рассказов. И вот он мне позвонил и предложил, чтобы я прочёл его пьесу об Эйнштейне и Маргарите Коненковой. Это настоящая большая пьеса, там много всего, много политики. Я, конечно, не без интереса, её прочёл. Но ставить такое масштабное произведение в нашем театре уже невозможно. И я ему предложил сделать из этого нечто немного иное. Я тогда не знал о том, что прекрасная Ксения Раппопорт и чудный Алексей Серебряков тоже репетируют пьесу с таким же названием. Узнал я об этом только когда они уже привезли сюда этот совершенно изумительный спектакль по пьесе Александра Гельмана. Но это совсем другая история, совсем другой ракурс. Это чудный спектакль! Но это совсем другое, совершенно разные и жанры, и отношения между людьми. У Гельмана пьеса прекрасная.
– А вы видели этот спектакль?
– Ну, конечно! Ведь они недавно были здесь с гастролями. А тогда я, прочитав пьесу Вадима, попросил его сделать из нее диалог, главный диалог Эйнштейна – с Маргаритой. Потому что у нас есть прекрасная актриса – это Джулия, супруга Шамиля, она такая трогательная, искренняя. И драматург сделал получасовой сюжет, который мы показали Шамилю, как кинорежиссёру. Потому что для сцены полчаса – это мало, а больше, чем полчаса, не хотелось бы, ведь там всё дело в этих шести письмах героев.
– Это реальные письма?
– Да, это реальные письма, которые были проданы на Сотбис, в Лондоне. Совершенно случайно кто-то их там приобрел, и они стали достоянием общественности, их напечатали. Любовь этих двух людей, их взаимоотношения – один из сюжетов большой пьесы Масальского. Но мы решили, что просто сделаем короткометражный фильм-спектакль. И вот мы с Шамилем и с Джулией начали репетировать.
– Где и как проходили сьемки?
– У Шамиля в его доме есть своя маленькая студия. Там натянут этот знаменитый зеленый материал, на котором чаще всего теперь снимают. И вот там мы понемножку, по кусочку снимали. А до этого мы с Джулией. репетировали, а когда нам уже показалось, что мы можем это запечатлеть на плёнку, вот тогда подключился Шамиль, который тоже нам многое подсказывал в работе перед камерой. И вот получилась такая история.
– А документальную хронику Шамиль подбирал?
– Да-да, это всё он. И хронику, и визуальное оформление. Этот кабинет Эйнштейна… В общем, вот эта вся графика – это очень, по-моему, здорово получились! Вот так мы потихоньку и сделали, эту работу. Она имела огромный успех у нашего зрителя. Многие посмотрели, и отзывы были очень хорошие.
У нас это как бы любовный дуэт. Вот эти письма вдруг дали нам возможность почувствовать этих двух людей.
– Интересно, а на самом деле, как все было, как в вашей постановке или как в пьесе у Александра Гельмана?
– На самом деле, было, как у нас. Была любовь. Другое дело, что до сих пор так, по-моему, и не выяснено, была ли Маргарита…
– …советским агентом?
– Черт его знает, не знаю. Но это нас меньше всего интересовало в этом получасовом диалоге. Но я думаю, что нет. Вообще часто вешают на людей то, чего и в помине не было. А кому-то хотелось бы, чтобы она была агентом. Ну, а мне – не хочется. Мне хочется, чтоб спектакль был просто про женщину, которая была женой Коненкова, тоже великого человека в своей области. Я думаю, судя по письмам, что между ними были искренние чувства, особенно у него.
Мы читаем те письма Эйнштейна, которые были ей отосланы, их очень мало, шесть, по-моему? А вообще-то у них переписка колоссальная. Но, когда она уже вернулась в Москву, она писала, но уже не отсылала ему письма. Не знаю, что стало было с теми, которые остались в ее письменном столе. Вообще нам было очень интересно над этим работать, хотелось, чтобы и на сцене это пошло. Ну, а потом решили, что, пожалуй, все-таки это более интимно эти полчаса посидеть в темноте и посмотреть на этих людей вот так, на экране.
– А как вы отнеслись к тому, что этот спектакль решили показать на нашем фестивале?
– С большой радостью! И я, и все, я думаю. Вообще с журналом «Театрал» и с Валерием Яковым у меня очень дружеские отношения. Мы же еще в Тбилиси с ним познакомились на моем 85-летии. Ох, это было недавно, это было давно… Вот там он мне посоветовал пьесу на двоих – «Потерпевший Гольдинер». И мы ее потом здесь много-много раз играли! Успех был колоссальный! Хотя тут ограниченное количество зрителей. Ну, а поездки – это совсем уже другое дело, это нам финансово недоступно, очень дорого. Поэтому мы играем только здесь, в нашей округе.
У меня ведь еще есть моноспектакль по поэме Уткина, по Мопассану – «Дневники Жоржа Дюруа».
– Это вы играете на сцене, не сделали из этого фильм?
– Нет, это на сцене. И Гоголя я в Нью-Йорке показывал, и Уткина, и Мопассана.
– В последнее время появился новый театральный жанр – спектакли в интернете, на разных пригодных для этого видеоплатформах. Как вы к этому относитесь?
– Вот как интересно получается, что как бы эпидемия ковида, можно сказать, породила новое явление в искусстве. У нас здесь есть великолепная журналистка, редактор журнала «Чайка» Ирина Чайковская. И она – замечательный писатель. Она пишет про времена Тургенева, Белинского, Анненкова, Боткина… И поскольку ковид приостановил на время всякую возможность собирать людей в залах, то она придумала своего рода «Театр у микрофона». Ну, конечно, это был известный жанр, но она сделала театр не у микрофона, а у экрана компьютера, ведь мы не могли собираться. Каждый сидел у себя дома – я здесь, в Вашингтоне, в Канаде – изумительная актриса Анечка Варпаховская. Кто-то еще – в Бостоне. И репетировали по зуму ее пьесы. Вот последнее, что было – это «Зуб шамана». Это совершенно неизвестное исследование о Герцене во Франции. «Колокол» Герцена был в Лондоне, вроде бы об этом все знали, но мы не знали о том, что он и во Франции был. И там совсем другой образ Герцена возникает.
Вот мы этот рассказ в лицах читали. Каждый сидит у себя дома. Костюмы были соответствующие тому времени. Изумительное было оформление. Ее муж – это просто чудо какое-то. Он такой помощник! Сделал оформление, соответствующее тем временам, о которых идет речь. И поэтому такое впечатление, что хоть мы и дома, но все время идет изобразительный ряд, который тоже создает атмосферу. Ну, и музыка тоже. Вот сейчас прямо свеженький, вышел этот спектакль. Можете набрать «Зуб шамана» в YouTube, и найдете!
– А как происходит работа режиссера в зуме?
– Ирина режиссирует, а я, естественно, потихоньку помогаю. Сейчас читаю ее новую пьесу, она называется «Иосиф из Аримафеи». Действие происходит в наше время. Точнее примерно лет 30 тому назад. Ну, потом посмотрим, что из этого выйдет. Это будет где-то уже в сентябре-октябре.
– Не чувствуете сейчас какого-то противодействия русскому языку, какого-то отторжения?
– Да боже упаси! Нет-нет, ничего такого! Что вы! И у нас в округе, и в Нью-Йорке такое количество русскоязычных коллективов. Очень много. Моноспектаклей много. Вот Леночка Соловей – наша великая русская актриса ведет школьный кружок А ведь когда-то мы с ней проехали всю Америку и всю Канаду со спектаклем «Танго в сентябре», который Журбин поставил и музыкально оформил. Здесь же был Театр Журбина. И мы с Леночкой Соловей репетировали с Журбиным пьесы. Мы там танцевали, пели. Это была, конечно, песнь песней, как говорится… Ну, в общем, здесь коллективов русских очень много. Так что живем.